Еще одно откровение...

Утро. Я открываю глаза - медленно-медленно, чтобы не прогнать последний сон, в котором солнечное безмолвие и огромное поле ромашек - поворачиваю голову набок, вдыхая запах свежих подушек, и вижу ее. Она никогда не выглядит беспомощной, растерянной - всегда собрана и напряжена. Как тигр перед прыжком. Такой ее запоминают те, с кем нам приходится сталькиваться. Безжалостной, немногословной, странной... И только я вижу ее такой, как сейчас - похожей на маленького ранимого ребенка с рассыпавшейся по высокому лбу челкой, с ободком длинных
ресниц на щеке. Только я. Да разве что еще ее мать - если конечно она у нее была. Мы так мало знаем друг о друге. Мы так мало помним о себе. Как знать, может , если бы моя мать - та женщина, что родила меня на этот свет девятнадцать лет назад - не отдала меня недельной крохой в приют, я никогда бы не стала той, кем я теперь являюсь. Ведь люди взявшие меня на воспитание, поощряли все мои начинания, но я выбрала то, что пленило меня, возможно, еще до рождения - в какой-нибудь из прошлых жизней. Я выбрала скрипку. Еще я рисовала, и все были в восторге от моих картин. Но это не главное. Главное - музыка. И та, что безмятежно спит рядом. Та, увидев которую я уверилась, что эти глаза, этот взгляд я ждала всегда. Та, узнав которую, я поняла, что рядом с ней я могу прожить всю свою жизнь.
Потом я узнала, что ей предначертано и мне стало страшно - значит это Судьба. Значит, нам должно было встретиться. Я боюсь Судьбу. Она же смеется ей в лицо.
Если бы сейчас она узнала, о чем я думаю, вспыхнула бы:"Глупости! Все это глупости!" И все это - раздраженный тон, резкие слова, порывистое движение - с нескончаемой любовью в глазах. Да, она любит меня. Немногие об этом знают, но многие догадываются. Любит так, как пишут об этом в стихах, рассказывают в легендах и сказках - ярко, бережно, светло, навсегда... Она редко говорит мне это вслух, но я верю. Я вижу.
Однажды что-то случилось с нею... Мы говорили тогда о Миссии. Я сидела на ковре у камина, поджав ноги и, глядя в огонь, жаловалась. Я слишком часто жалуюсь. Я говорила, что устала от груза на сердце, и что я хотела бы жить спокойно... А не гнаться за черными тенями в поисках несуществующих талисманов, которые откроют нам путь в Вечность. Я не хотела быть вечной, мне хватило бы и моей сегодняшней жизни. Ведь главное - не сколько ты проживешь, а для чего и как. Она вдруг с яростью рванула меня с пола, больно сжала запястья, молнией метнув недобрый взгляд ярких глаз.
- Замолчи!..
- Что с тобой? Отпусти. Мне больно!
Я попыталась вырваться, но ее пальцы лишь крепче сдавили мои руки.
- Это наше предназначение! Наша цель, понимаешь, глупая!
Цель? Если это то, что есть цель - я не хочу жить ради такого.
- Отпусти меня...
Она вздрогнула - будто очнулась. Выпустила мои руки, обхватила ладонями голову, опустилась на пол и замолчала. И я поняла, как же ей страшно. И как ей хочется казаться смелее и сильнее, чем она есть на самом деле. И что она очень хорошо поняла, о чем я подумала. И что она очень боится, что я не выдержу.
Я присела рядом с нею, приподняла ее голову за подбородок, заглянула в глаза.
- Ты дрожишь...
- Нет!
Ответ резок - чтобы удержать слезы - я знаю. Я вижу.
- Знаешь... Я смогу. Не бойся. Если так надо, то я смогу. Мы сможем.
Да, мы сможем. Я смогу. ради этих глаз, ради этой улыбки, ради этого теплого раненого сердца, которое она так старательно прячет ото всех. Потому что ей так же страшно, как и мне, но она никогда не скажет об этом вслух. Я смогу, потому что я не одна, мы вместе.
Ресницы вздрагивают. Улыбка маленькими радугами выплескивается из ее темных глаз, срывается ветром с тонких губ.
- Доброе утро, Митиру!
- Доброе утро...

(c)Uranus